С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

Песчаная коса на левом берегу, напротив поселения, называется Поповой, и, учитывая, что нынешнее русло Дона образовалось только в 1917 году (ранее оно называлось ериком или протокой Быстрик), можно допустить, что размываемая ныне возвышенность была «грядиной» с таким же названием.

Второй пример: H.Г. Фрадкина пишет, что по преданию первое поселение семикаракорцев находилось в урочище Большая (Большая лука) [«Город Семикаракорск», Сб. «Богатый колодезь» Ростов-на-Дону. 1991 г. Стр. 94].

Сейчас урочище Большая находится на расстоянии менее одного км. к северо-востоку от описываемого места, но при этом следует иметь в виду, что Низенький Дон, ныне пересохший, был когда-то основным руслом и на некоторых старых картах отмечен таковым.

Обнаруженное поселение совпадает с обозначенным на правом берегу de Stadt Semikarakor на карте К.И. Крюйса в атласе «Новая чертёжная книга, содержащая великую реку Дон или Танаис», изданном в Амстердаме в 1704 году на русском и голландском языках

[Крюйс К. «Новая чертёжная книга, содержащая великую реку Дон или Танаис». Амстердам. 1704. Один экземпляр этого издания хранится в Донской государственной публичной библиотеке].

На следующей по времени карте, в атласе Теврюнникова 1797 г., наша станица обозначена на правом берегу Дона, примерно в том же районе, где и у Крюйса.

В «Географическом описании обитаемой земли Войском Донским» 1791 г. говорится, что станица Семикаракорская лежит «на месте ровном, окруженном по большей части болотами, в пяти верстах от возвышения земли, вследствие чего в половодье нет никакого сообщения с другими местами, кроме судового»

[«Географическое описание обитаемой земли Войском Донским. Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российские касающихся, изданная Николаем Новиковым». 2-е изд. испр. М. 1791. Стр. 265].

Под «возвышением земли» имеются в виду холмы. По-видимому, на карте у Теврюнникова отмечено, а в «Географическом описании...» описано следующее по времени место расположения Семикаракор. Оно находилось на месте нынешней Старой Станицы. Место это ограничено с юго-востока старым руслом Дона, ныне, как уже говорилось, совсем пересохшим, на картах оно имеет название Низенький Дон, с северо-западной и южной стороны территория ограничена ериком (местные называют его Бакшевик), связанным со старым руслом Дона и имеющим протяженность около 2 км.

Самая старая часть поселения располагалась с южной стороны, позже заселяться продолжали рядом, постепенно продвигаясь к северу. Рядом обязательно была вода – кроме бывшего русла Дона, на территории поселения имеется несколько глубоких низин, бывших

ранее протоками и источниками воды. Вся территория к югу от нынешней Старой Станицы до

пойменного леса имеет углубления в почве, разного размера и глубины, с «зализанными» углами — это домовые ямы, раньше на этих местах стояли дома. Здесь же на поверхности во множестве встречаются обломки керамики, битый кирпич и т.п.

В 70-е годы прошлого века (двадцатого), для уточнения времени существования поселения, З.А. Витков, изучавший данное поселение, заложил шурф (квадратную яму) глубиной до 1,75 метра, который выявил культурный слой казачьего периода мощностью около 120 см.. З.А. Витков пришел к выводу, что такая необычная для казачьих городищ мощность культурного слоя, является доказательством длительного пребывания здесь поселения. В верхнем горизонте (до глубины 90 см) преимущественно встречаются обломки поливных сосудов, гладких поливных изразцов, кирпича и фаянса, ниже была обнаружена исключительно неполивная керамика и рельефные терракотовые изразцы, аналогичные тем, что были встречены на других казачьих городищах, датируемых второй половиной XVII и первой половиной XVIII столетий.

Генеральная карта Земли Войска Донского, сочинена по новейшим сведениям в С. Петербурге в 1823 году.

Обилие изразцов на поселении определённо указывает на достаток, если не на богатство. Мощность культурного слоя в южной части достигала 175 см. На основании таких данных З.А. Витков оценил пребывание Семикаракорского городка (затем станицы) на этом месте на протяжении примерно 300 лет. [Витков З.А. «К вопросу о местоположении

нижнедонских казачьих городков». Сб. «Учёные записки» т. 2. Вып. 2. Мурманск. 1958 г. Стр. 172-173].

Более поздние находки монет на этой территории (это по информации, ставшей доступной от поисковиков с металлоискателями) дают следующую картину: большая часть монет относится к периоду 1811-1834 годов, (из них больше всего монет Александра I), несколько меньше монет периода 1731-1763 годов (из них почти все монеты Екатерины II). Самая поздняя монета 1843 г. (Николай I), самая ранняя — полушка Петра I – 1710 г К югу от станицы (к лесу) попадается больше монет раннего периода (Екатерины II), севернее — поздние (Александр I), что позволяет предполагать, что станица заселялась с юга и «шла» далее к северу.

По монетным находкам получается, что наиболее активный период . жизни на этом месте приходится на вторую половину — конец XVIII и на начало – первую половину XIX веков, когда, по письменным источникам, станица переместилась в Бугры (с 1776 г.), а затем (с 1845 г.) – на нынешнее место, на левом берегу. Возможно, название Бугры подразумевает возвышенность.

Находки монет по датам и встречаемости подтверждают письменную версию о перемещении станицы на разные места, но при этом следует иметь в виду, что хотя монеты материал очень надежный и узкодатирующий, все они ведут происхождение из сборов, сделанных людьми случайными и не всегда надёжными, а потому информация эта неполная и не всегда проверяемая – по понятным причинам, но другой на данный момент нет.

Следует отметить, что на территории Старой Станицы массово встречаются квадратные кирпичи (целые и фрагменты) из сооружений Семикаракорского городища. Кирпичи очень высокого качества – видимо, отбирались лучшие и вторично использовались казаками для хозяйственных нужд.

* * *

Подобно Семикаракорам «кочевали» и другие казачьи городки. Перемещения станиц связывают обычно с затоплением территории. Но существует другая, серьёзно обоснованная версия выбора казаками мест для проживания — исходя из защитных особенностей местности. Учитывались в первую очередь водные преграды, островное или низменное положение, извилистые речные русла, «крепи» (густые пойменные леса).

Наибольшее оборонное значение имела вода. «У донцов и запорожцев,» – писал один из авторов первой половины XVII века, – «надея и отуха вшелякая есть вода». Расположение городков «среди воды» хорошо защищало даже при слабых оборонительных средствах – «около всё вода, и от турских и от крымских людей мочно сидеть безстрашно». Оптимальным было положение, если жилище размещалось между двух оврагов, выходящих к реке, таким образом обеспечивалась защита с трёх сторон, выход к воде и к дороге.

Казачий историк С.Т. Пивоваров писал: «Причина житья в домах, полных воды, не иная, а именно та: неприятели всегда выходили на грабёж весною, когда не было нужды давать коням сена и овса, а весною-то станицы и затопляет водой, а у грабителей лодок не было. Осенью, особенно зимою, нашим неприятелям нельзя было выезжать из своих жилищ без хлеба и без квартир. Зима грозила сильнее сабли и пороха».

В низовых районах Дона — от станицы Кочетовской до впадения реки в море, в половодье затапливалось до 58% суши. Позже, с уменьшением военной опасности, станицы стали переходить в более удаленные от воды места, как писал тот же Пивоваров: «Когда наши враги перед нами умолкли, тогда и наши казаки начали вылезать из воды и из камышей на возвышенные места».

Возможно, поэтому ранние места пребывания Семикаракор располагались на левой, затапливаемой стороне Дона. Позже станица кочевала по правобережью, а с ростом экспансии России на юг складывались новые условия для заселения.

Весь нынешний юг России назывался тогда Великий луг, или Дикое поле. Удаленные левобережные территории (раньше они имели название Задонская степь) русский этнограф М.Н. Харузин описывал так: «Это — места отдаленные от главной реки, они были совершенно необитаемы вплоть до начала XVIII века». На бескрайнем востоке Дона при полном бесправии царили разбой и грабёж. Селиться здесь было делом авантюрным и самоубийственным. Правительство из-за постоянной угрозы нападения ногаев и калмыков не давало разрешения селиться на левой стороне Дона. В XVIII веке рубежи казачьих юртов в степи на левом донском берегу проводились на расстоянии, на которое «выстрел из пищали пулею достанет».

Но, постепенно, в XVIII веке всё же происходят устройство и организация казачьих поселений на левобережье. Набеги разных кочевников пока регулярны, хотя в записях не всегда фиксируются, имеющиеся свидетельства многочисленны и красноречивы. В «Кратком описании станиц Области Войска Донского» (1891 г.) в описании Семикаракоской: «Курганы Авдеевы, по преданию, названы так потому, что с них во время жатвы украдены были татарами две невестки Авдеевы». Можно предполагать, что где-то вблизи этих курганов была граница безопасного пребывания. Другое письменное свидетельство: «В феврале 1712 года в Кочетовской станице кубанские татары захватили 30 человек и 40 лошадей».

Следует отметить, что кочевники при нападении всегда учитывали время наибольшей занятости населения полевыми работами и потому приходили летом, иногда по нескольку раз.

В середине XV111 века, после 1740 года, семикаракорцы перегородили рвом и валом промежуток между Доном и Узвалинским озером (нынешние пруды) примерно 1,5 версты, где поставили пушки из крепости святой Анны (старочеркасской) «для защиты от татар». Примерно в 1750-1760 годах происходит последнее нападение кочевников — ногайский князь Пупур сжёг х. Щавельники.

Поздний источник — «Историческая записка в прошении в комитет по устройству Войска Донского» 1821 г. станичного атамана М.В. Кузнецова так описывает это время:

«На земле, по левую сторону неудаленно от берегов Дона состоящей, оградили от себя денными и ночными в приличных местах от стороны степи караулами, которых обязанность была блюсти неприятельские движения и в случае сближения оного делать всем занимающимся работами условные маяки, по коим мужчины спешили на отражение неприятельского нападения, а женщины с малыми детьми спасались удалением во определенные в закрытых местах степи, почему всякий из мужчин сообразно летам и возрасту своему всегда, а особливо во время продолжения работ, носил при себе огнестрельное и прочее воинское оружие.

При всем добром попечении предков наших на отражение неприятельского покушения и нападения на них и совершенного преимущества их в храбрости против оного, однако ж они много теряли при бывших с ними сшибках и самых даже жестоких битвах из товарищей своих убитыми и ранеными. А при случаях многочисленности или внезапного оных вторжения на земли их были увлекаемы они сами, жены и дети их в невольничество; рабочий и прочий домовой их скот угоняем, а хлеб и сено предаваем огню.

Таковые случаи, от усилия неприятельского сбывавшиеся, заставили предков наших назад тому со ста лет, промежуток матерой земли, лежащей между Доном и называемом Узвалинским озером, расстоянием версты на полторы перекопать глубоким рвом, высыпать по нем высокий вал с бойницами, в которые из крепости бывшей св. Анны были доставлены пушки с потребными зарядами, а должность артиллеристов отправляли из самых предков наших, быв тому нарочито обучены присланными из той же крепости артиллеристами.

Сим укреплением совершенно обезопасены были из жителей те, которые обрабатывали землю, лежащую от оного вниз по течению Дона до устья реки Сал, а те, которые по недостатку земли выходили за укрепление к разрабатыванию таковых же выше оного состоящих по-над Доном и в степи, по-прежнему ограждали себя караулами, по условленным знакам которых, в случае малого числа хищников, спешили на отражение его, а в таком разе, когда неприятель был в превосходных силах, съезжались под укрепление, куда собирались мужчины с женами и детьми их для ночлегов на всякую ночь.

Тогдашнее Войсковое правительство, видя воинственный дух и жизнь предков наших и почитая действия их противу неприятеля твердым оплотом к недопущению на вторжение оного на прочие войсковые поселения, по правую сторону Дона состоящие, позволило им распахивать земли по-над Доном вниз и вверх на таковое расстояние, как им надобность и возможность того потребует.

Они же, пользуясь правом таковым на свободу, распространили владения свои не только по берегу Дона, но и гораздо далее оного в степь, а, наконец, по обеим сторонам реки Сала со одинаковыми предосторожностями от нечаянного нападения хищников, со одинаковыми действиями противу оных на отражение их и со одинаковыми иногда гибельными для них следствиями, в таких однако ж случаях, когда неприятель был в больших силах».

Во второй половине XVIII века (примерно это 1763-1780 годы) строится и формируется Кавказская военная линия, исключающая походы горских народов на соседние (теперь русские) территории. В связи с этим местные оборонительные сооружения постепенно приходят в упадок ввиду ненужности.

В 1778-1779 годах Суворов выселил ногайцев с правобережья Кубани в уральские степи, истребил кубанских татар. Донские калмыки были причислены к казачеству. После разгрома ногайцев и присоединения к России Кубани оборонительные сооружения уничтожаются. В это же время (в 1783 году) происходит присоединение Крымского ханства к России.

Только после описанных выше событий сложились условия для безопасного расселения станиц и хуторов в левобережные степи – начинается массовое переселение и заселение на левом берегу реки Дон и по Салу.

Возникают многочисленные хутора и выселки. Позже это привело к тому, что население Семикаракорского юрта было рассеяно по хуторам.

Военный министр предписанием от 16.IX.1844 г. дал разрешение на переселение, которое произошло, в основном, в 1845 г., а окончательно завершено в 1847 году. М.И. Сулин в «Донских епархиальных ведомостях» (1891 г.) писал: «Семикаракорская станица сидит на левом берегу Дона, в 25 верстах от окружной станицы, почти на ровной, несколько

Военно-топографическая карта Российской империи 1846-1863.

Ф.Ф. Шуберт 3 версты в дюйме.

Карта Стрельбицкого территории Ростовской области 1868 г.

возвышенной местности, по плану, с широкими улицами. Станица эта занимает теперешнее место только в 1845 году».

Ко времени возникновения городков относят казачью версию названия Семикаракор – что основал его Семён Кара (т. е. «чёрный» по-татарски). Версия же эта тоже ничем не подтверждается, хотя есть она у Евграфа Савельева в «Истории казачества», говорится там именно о Семёне Кара, а не о Каракорове. Версия о семи братьях Каракоровых, исключая публикации в газете «За изобилие», встречалась только в устной форме.

Устные версии сильно различаются в зависимости от того, кто их рассказывает. Рассказанная в станице Раздорской история названия одного места на Дону несколько иначе обозначает «праотцев» Семикаракор: «Эта девушка, Соня, она в плену была у семи братьев Каракоровых. Не то ногаи они были, не то разбойники. Хотели они чтобы жить с ней. И стала она убегать и утопла. Назвали это место Сонькина Коса».

Довольно часто упоминается версия о происхождении названия станицы от «семи сторожевых курганов», расположенных вокруг неё. Какие именно эти курганы обычно не конкретизируется.

Версия эта «перекликается» с очень популярными в конце XIX – начале XX в.в. утверждениями донского историка Е.П. Савельева в отношении степных курганов – он называл их сторожевыми и утверждал, что они сооружались казаками с охранными и оборонительными целями. Возможно именно поэтому такая версия названия и существует.

Но все курганы сооружены задолго до казаков, с совсем иными целями и существует их в окрестностях Семикаракор гораздо больше семи.

Несмотря на свою необоснованность, эта версия довольно старая и популярная, а поскольку нами ставится задача охватить наибольший объём информации о нашем городе, то она заслуживает конкретного изложения.

Записывалась эта легенда со слов И.И. Масличенко, который снабдил её ещё и картой. Итак, курганы о которых повествуется в легенде.

Курган, ныне не существующий, на берегу Дона, на территории Плодопитомника.
Курган, ныне не существующий, на правом берегу Сала, на «мысе», выходящем к берегу немного ниже современного моста. Срыт при строительстве первого моста в 1970 году.
Курган на территории города на улице курганной, между 16 и 17 переулками.
Курган возле кладбища, на 15 переулке, на южном краю надпойменной террасы.
Курган, тоже не существующий, на территории станицы, внутри квартала, образованного современными улицами Ленина, Красноармейской и Закруткина – ближе к улице Закруткина, примерно на месте нынешнего банка.
Курган на южной окраине станицы, «в конце» 3 переулка. В действительности их там около десятка, имеется в виду самый большой.
Курган возле хутора Молчанова, с правой стороны дороги на Ново-Золотовскую.
Неясно, впрочем, какой толк с кургана 6, находящегося в низине и почему не включён курган (**) с говорящим именем «Сторожевой» находящийся на юго-востоке от поста ГАИ почти симметрично кургану 7 относительно дороги на Волгодонск и буквально господствующий над местностью, – с него виден даже Новочеркасск...
НОВОЕ ВРЕМЯ

(продолжение)

Находки этого периода на местах ранних казачьих поселений многочисленны и разнообразны: нательные кресты и ладанки, монеты, предметы вооружения, кремни ружейные и кресальные, свинцовые пули, ядра, обломки стеклянных изделий с иризированной поверхностью, самые разные бытовые предметы и орудия труда.

Наиболее ранняя керамика казачьего периода – белоглиняная и сероглиняная гончарная с тонким черепком и ровной шероховатой поверхностью, орнаментированной кистьевой росписью красно-коричневого цвета, орнамент геометрический. Немного позже появляется поливная (глазурованная) керамика, преимущественно зеленая (муравленая) и желто-коричневая. В это же время появляются печные изразцы – вначале терракотовые, затем глазурованные полихромные (многоцветные). В конце XVIII – начале XIX веков появляются фаянс и фарфор.

продолжение следует.