С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ » МБУК Семикаракорского района «Межпоселенческая центральная библиотека»
Библиотека » Краеведение » С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

МБУК Семикаракорского района «МЦБ»
имени Виталия Александровича Закруткина

Просмотр изображения

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

 Скифы.

            На нашей территории скифы оставили существенно меньше следов своего пребывания, чем их предшественники:  известно всего два местонахождения скифского периода на той же территории, где обитали срубники (как было сказано, более 40 местонахождений относятся к этой археологической культуре).

            Раннескифские погребения в наших местах относятся к  VII веку до н.э. и совершены в насыпях более древних курганов. С VI  по  IV  века до н.э. скифы господствуют в степи, к данному периоду относятся и многочисленные их погребения. 

            В это же время изменяется и мироощущение человека.  Если в эпоху бронзы соплеменников хоронили скорченными на боку, в позе спящих, то теперь так хоронят только неполноправных  людей. Свободного воина в могиле располагают в вытянутом положении на спине, головой на запад. Погребальные сооружения различны  –  и простые небольшие ямы и катакомбы. Заупокойный инвентарь сравнительно бедный и немногочисленный, возможно, это связано с тем, что на наших территориях жили «небогатые» скифы, а царские (как их именует Геродот) обитали в Крыму и Поднепровье, где археологи обнаруживают богатейшие погребения с килограммами золота. Хотя любопытные погребения бывают и в наших местах. Так, например исключительный интерес представляет погребальный комплекс VIII-VII веков до н.э., обнаруженный Багаевским отрядом Донской экспедиции в 1976 году на правом берегу реки Сал, к востоку от хуторов Слободского и Балабина. В одном из курганов эпохи бронзы было обнаружено скифское погребение, содержащее комплекс предметов из золота, бронзы и железа. У коленей погребённого находился бронзовый нож, однокольчатые удила и орнаментированные псалии, под головой  –  железный нож и трубка из золотой фольги, на лбу  –  бронзовые пластины.

            В отношении скифских погребений существует почти закономерность   –  большинство из них ограблено их же современниками. Исследователи полагают, что соплеменники похороненного через непродолжительное время  –  в пределах двух лет, совершали грабительский раскоп  –  лаз, чтобы извлечь предметы заупокойного инвентаря, имеющие ценность. Современные археологические раскопки показывают, что лаз в могилу копали именно там, где лежали ценные вещи, т.е. грабитель заранее знал, что и где копать,  –  это мог быть только соплеменник.

            Скифы не оставили в материальной истории человечества серьёзного и значительного следа, как и большинство народов, занимавшихся исключительно войной. По сути, после них остались только курганы и легенды. Предметы искусства, демонстрируемые как скифские, (например, ювелирные украшения, выполненные в знаменитом зверином стиле, типично скифском) делались в греческих городах и по заказам. Сами скифы не дали миру ни учёных, ни мастеров  –  прослеживается такая закономерность, что милитаризованные общества не оставляют следов в культуре, то же можно сказать, например, о древнегреческой Спарте или монгольской Орде. 

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

В четвёртой книге «Истории» Геродота описание наших мест выглядит следующим образом:  «…Наконец, восьмая река  –  Танаис. Она течёт сверху, беря начало из большого озера, и впадает в ещё большее озеро под названием Меотида (она отделяет царских скифов от савроматов). В Танаис впадает другая река, по имени Сигрис (Северский Донец)». «…За рекой Танаисом  –  уже не скифские края, но первые земельные владения там принадлежат савроматам. Савроматы занимают полосу земли к северу, начиная от впадины Меотийского озера на пятнадцать дней пути, где нет ни диких, ни саженых деревьев…».

             Историки, изучающие творчество Геродота, считают, что он действительно путешествовал в приазовских степях, и рассказы о племенах « от Меотийского озера до реки Танаис», которая впадает  в «наиболее отдалённый угол этого озера», соответствуют тогдашнему состоянию.  На восток  от Танаиса  кочевали савроматы, «говорящие на скифском языке», на запад от реки   –  территории скифов-кочевников и царских скифов. В дельте Танаиса и на восточном побережье Меотиды обитали меоты, выше савроматов в лесостепной полосе жили будины, «племя большое и многочисленное». А знания о территориях более отдалённых уже не отделимы от фантазии , –  земли будинов граничат с территорией племени невров, о которых «говорят, что раз в год невр становится волком на несколько дней, а затем снова возвращается в прежнее состояние». 

            Геродот даёт такую характеристику народам, проживавшим возле Чёрного моря:  «На Евксинском Понте обитают самые невежественные племена. Ведь по ту сторону Понта нельзя назвать ни одного  просвещённого племени, мы не встречаем у них ни одного знаменитого человека, кроме скифа Анахарсиса. Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись, и никто не может их настичь, если только они сами не допустят этого,».   Народ этот, согласно Геродоту, крайне жестокий и воинственный, но это в целом в духе того времени:  «Военные обычаи скифов следующие:  когда скиф убивает первого врага, он пьёт его кровь. Головы всех убитых им в бою скифский воин приносит царю… Выделанной кожей (содранной с головы) скифский воин пользуется как полотенцем для рук, привязывает к уздечке своего коня и гордо щеголяет ею».

            Любопытной иллюстрацией к словам Геродота могут служить черепа, найденные при раскопках могильника «Новый» в 1982-83 г.г., на  левом берегу р. Сал,  –  это ближе к Мартыновке, от нашего города примерно в 60 км по прямой. Исследовались эти находки гораздо позже  –  в 2010 году.  На шести черепах были обнаружены следы посмертного скальпирования,  в пяти случаях черепа были мужские, возраст погребённых от 20 до 30 лет, один череп принадлежал женщине в возрасте 17-19 лет.  Погребения сопровождались многочисленным инвентарём, включая оружие  –  наконечники стрел, мечи, кинжалы. В одном мужском черепе, в правой глазнице оказался кремнёвый отщеп. На всех черепах зафиксированы отчётливые  следы линейных надрезов по горизонтали и  ориентированные в поперечном направлении на лобной, теменной и затылочной костях. В большинстве случаев для скальпирования использовался металлический нож с очень острым режущим краем, оставивший на черепе очень тонкие и аккуратные следы. В двух случаях следы имели меньшую глубину и были выражены гораздо слабее  –  это связано с тем, что скальпирование этих черепов проводилось другими инструментами  –  кремнёвыми отщепами, обнаруженными здесь же.  Все погребения были воинскими, а характер

снятия скальпа имел ритуальный смысл  –  скальп снимали родственники.

(Б.В. Перерва, С.И. Лукьяшко.  О семантике образа скальпирования у ранних сарматов. В сб. Погребальный обряд ранних кочевников Евразии. Ростов. 2011.). 

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

 

Скифский воин первой половины V в. до н.э.Скифский воин V-IV вв. до н.э.

Скифский воин V-IV вв. до н.э.

В уникальном доспехе – в шлеме-башлыке,

обшитом железной чешуёй

и чешуйчатом панцире.

            Предметы того времени, обнаруживаемые у нас, это в большинстве своём случайные находки  –  чаще всего бронзовые наконечники стрел, при желании можно выстроить  их эволюционный ряд, от двух- и трёхлопастных с шипом  –  раннескифских, датируемых VI  веком до н.э., до скифской  «классики»  –  трёхгранных,  с короткой головкой, датируемых  II  веком уже нашей эры.  Среди них попадаются сильно сточенные,  –  владелец усердно готовился к войне, заострял. Наконечники попадаются повсеместно. Следует сказать, что скифскими наконечниками стрел пользовались и гораздо более поздние жители степи, включая казаков,  –  наконечники хорошо сохранились

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

Эволюционный ряд наконечников (на местном материале).

            Наконечники найдены: 1 – на Семикаракорском-3 (хутор Подостринский), 2 – на дороге возле хутора Крымский, 3 – на Семикаракорском-4, 4 – на Семикаракорском-13 (возле хутора Ново-Романов), 5 – на берегу Дона возле хутора Чебачий, 6 – на берегу Сала возле Семикаракорского-3,  7 – у подножия холма к Ю от Городища,  8 – из Константиновского района,  9 – на берегу острова Поречный возле «Загона»,  10 – на могильнике Салок-I,  11 –  на Семикаракорском-13 (возле хутора Ново-Романов), 12 – возле Семикаракорского городища (сильно изношен).

            Эти наконечники имеют вес от 8,1 г до 1,7 г. Имея эти величины, можно перейти к данным «первой всеобщей переписи населения», вернее, к легенде о ней. Эта легенда известная,  часто приводится по разным поводам и потому пересказывать её подробно нет необходимости. Повествует она примерно так: (Геродот. История. IV, 81-82) один скифский царь по имени Ариант, пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он велел изготовить из наконечников великий сосуд. При жизни Геродота этот сосуд стоял в местности под названием Эксампей.  Это был медный (бронзовый) сосуд величиной в шесть раз больше сосуда для смешивания вина, который Павсаний,  сын Клеомброта,  спартанский царь, победитель в битве при Платеях, велел посвятить богам и поставить у входа в Понт. Геродот пишет, что этот скифский сосуд свободно вмещает 600 амфор, а толщина его стенок шесть пальцев.

            Было множество современных попыток определить тогдашную численность скифов. Для этого переводили описанные величины в современные метрологические единицы и, соответственно, возникало множество расхождений.

            Объёмы тогдашних амфор не были каким-либо образом стандартизированы. Каждый греческий полис – город-государство, Синопа, Косс, Фасос, Родос, Херсонес и т. д., изготовлял свои амфоры, которые повторяли друг друга и были очень схожи, как изделия какой-нибудь одной современной фирмы, но к соседним не имели никакого отношения ни по форме ни по объёму. Это можно проследить по амфорам в музее Танаиса.

            Объём панафинейской амфоры приближался к 40 литрам, у амфор других производственных центров объём был от 19,5 до 32,4 литра, гераклейская амфора (самая малая) имела объём 7 литров.

            Толщина стенки в шесть пальцев составляет от 11,2 до 13,2 см. 

            Удельный вес меди 8,96 г/см3, у сплавов бронзы  меньше –  до 7,6 г/см3. У специалистов, занимавшимися этими расчётами, получались очень разные результаты: по одним  расчётам вес котла был от 46 до 7 тонн, а численность скифов, соответственно, от 15,5 до 3,5 млн человек, что нереально. По другим  расчётам вес котла – 1,5 т, а численность скифского населения не превышала 320 тыс. человек, что вполне возможно.

            Такая же неопределённость была и у самого Геродота:  «Численность населения у скфов я не могу определить точно, так как получил об этом весьма различные сведения. Действительно, согласно одним сообщениям, скифы очень многочисленны, а по другим – коренных скифов, собственно говоря, очень мало».

            А поэт А.А. Блок писал о племени скифов: «Мильоны вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!» («Скифы»).

            Некоторое исключение в отношении находок  представляет терраса,  расположенная к  северу от хутора Новоромановский:  кроме наконечников там найдены медные и бронзовые уздечные бляхи, серебряная нашивка на одежду  –  горгонион, стилизованное изображение головы медузы Горгоны из греческих мифов: «страшное» лицо с раздутыми щеками, обрамлённое спиралями  –  упрощённое изображение змей. И здесь же найдены мелкие фрагменты краснолаковой керамики, которую делали греки, а использовали скифы  –  очень дорогой для своего времени товар. 

 

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

 

            Гиппократ в IV веке до н. э. пишет:  «Так называемая «Скифская пустыня» представляет собой равнину, изобилующую травой, но лишённую деревьев. … Здесь-то и живут скифы, называются они кочевниками потому, что у них нет домов, и живут они в кибитках, из которых наибольшие бывают четырёхколёсными, а другие  –  шестиколёсные… В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях, за ними следуют  их стада овец и коров и табуны лошадей. На одном месте они остаются столько  времени, пока хватает травы для стад, а когда не хватает, переходят в другую местность. Таков образ жизни и обычай скифов».

 

Сарматы.

            По классической версии скифов сменяют сарматы (савроматы).  Время этих событий называют разное, одни относя т к концу III века до н.э., другие называют II век н.э., то есть временное несовпадение очень значительное.

            Эпохи бытования киммерийцев, скифов, а затем и сарматов исследователи невнятно определяют в целом, поэтому о сколько-нибудь  чётких  временных границах и в нашем регионе говорить нельзя.

            По поводу самого процесса обновления населения донских степей мнения также различны. Некоторые историки считают, что сарматы вытеснили скифов, другие  –  что это были родственные племена, третьи  –  что  названные народы вообще мало контактировали. Но, в любом случае, как пишет Геродот:  «Если перейти реку Танаис, то там уже не скифская земля,  область савроматов». А неопределённость для историков вполне объяснима:  для древних греков и римлян, оставивших теперь уже многочисленные письменные свидетельства, все кочевники казались одинаковыми, так как по образу жизни, культуре и внешнему виду почти не различались. Такими же, как скифы, представлялись жителям Европы и кочевники Сарматии, состоящие из разных племён, например, для римлян  –  «живущими на повозках»: 

«Придя на место, изобилующее травой, они располагают свои кибитки в виде круга и питаются как звери; истребив весь корм для скота, они снова везут свои, так сказать, города, расположенные на повозках ... и куда бы они не пришли, то место полагают своим родным очагом» (Страбон). Момент, на который здесь следует обратить внимание  –  использование повозок, это предполагает наличие дорог в степи.

 С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

 

            Другой римлянин, Гай Сидоний, так описывает сарматов:  «Там, где  падает с Рипейских скал белый Танаис, несущийся с Гиперборейских гор,  под осью Медведицы живёт племя, грозное духом и телом… Едва отнятый от груди матери ребёнок станет на ноги, тотчас звонконогий конь подставляет ему спину, можно подумать, что туловища лошадей сращены с мужскими  –  так крепко сидит вечно на коне всадник, как бы прикованный к нему.».

 

            Между скифами и сарматами нет чётких различий, и на местном археологическом материале это тоже видно.

            Трудность установления точного времени проживания и определения этноса, жившего тогда на Нижнем Дону, заключается в том, что эта территория являлась своеобразной контактной зоной (причем, очень динамичной), местом столкновения племенных объединений, различных не только по уровню социально-экономического развития, но и по этническим признакам. Поэтому материальная и духовная культура населения того периода носила смешанный характер, соответственно, нет и «чистых» археологических культур.


Сарматы - кочевой народ иранской языковой группы (ближайшие современные родичи по языку - осетины). Своих покойников хоронили, как и скифы, под курганами. Для знатных лиц сооружали насыпи огромного размера, и в таких могилах оказываются сокровища значительной художественной и материальной ценности. Погребения эти также часто грабились, как и скифские, но не только в древности.

Например, в окрестностях слободы Б. Мартыновки массовые «ночные раскопки» происходили в начале XX столетия, о чем говорится в письме к Х.И. Попову, тогдашнему руководителю Новочеркасского музея:  «Курганы разрываются ночью. В них находят часто медные, а иногда мраморные или серебряные тазы, кувшины и др. предметы, мечи».

В 80-х годах прошлого (20-го) века   в  зоне строительства Мартыновской оросительной системы раскопано 268 курганов с 396 погребениями сарматской культуры. Курганы образовывали длинные и короткие цепи, параллельные речной долине или крупным балкам. Почти все расположены на полях. Инвентарь в погребениях многочислен и разнообразен. В больших количествах наличествуют предметы вооружения, что свидетельствует о значительной роли войны в жизни общества.

В наших местах таких масштабных раскопок не проводилось, как уже было сказано. Сарматские захоронения обнаруживались в курганах вместе с погребениями других культур. В районе левобережья нижнего течения Сала, в так называемом Балабинском могильнике в 1976-1977 годах было выявлено значительное количество сарматских захоронений, в том числе, видимо, и раннесарматских. Особый интерес представляет

погребение №25 кургана 27. Оно впущено в центр насыпи эпохи бронзы и окружено со всех сторон комплексом сарматских захоронений, отличающихся богатым инвентарем (оружие, золотые вещи).

Могильная яма имеет два подбоя в восточной и западной стенках, вход в них заложен камышовыми циновками. В западном подбое найден скелет молодого мужчины, в восточном — скелет молодой женщины. Оба лежали в вытянутом положении, на спине, головой на юг. При мужском скелете инвентаря не было, а женский окружен значительным количеством предметов:  под головой лежало бронзовое зеркало, в изголовье стоял красноглиняный кувшинчик, в ногах — краснолощеная миска, лепной сосуд с носиком-сливом, серолощеный кувшин. На груди женщины  –  железный нож и множество бус из горного хрусталя, сердолика, кости, стекла и т.п. На ногах находились пастовые бусы, покрытые черной и зеленой краской. Самые интересные находки  –  две статуэтки, вырезанные из кости и из известняка.

Еще один сарматский комплекс обнаружен в западной части Балабинского могильника. Это богатая тризна в большом и глубоком рву, заполненном останками расчлененных туш лошадей и коров, костями овец и собак. Там же обнаружены наконечники стрел, удила, бронзовый перстень, глиняное колесико (возможно, от модели повозки), несколько сосудов, в частности родосская амфора III – II веков до н.э.

Следует упомянуть о единичных, случайных находках этого периода:  встречаются железные трёхлопастные наконечники, короткие, с боевой частью размером один см, и длинные, размером до 4 см, детали и украшения конской упряжи, свинцовые прясла,  фрагменты краснолаковой посуды.  Возле бывшего хутора Плешаковского был найден фрагмент бронзового литого котла с ручкой  –  возможно, сосуд был нарочно разбит при совершении погребального обряда  –  ритуальная порча, «убийство» котла. Вообще, обряд «умервщления» предметов традиционный для  всего скифо-сарматского периода и наблюдается на большой территории.

Важная и значительная находка сарматского периода досталась современным грабителям. В октябре 2013 года на полях бывшего первого отделения Донского совхоза, примерно в 2-3 км к востоку от окраины города был найден бронзовый сарматский котёл.

Раньше, много лет назад, здесь  было несколько малых курганов разного размера, позже их сровняли, а территорию распахали. Котёл был обнаружен металлоискателем на небольшой глубине и происходит из погребения. Позже, там же, был обнаружен железный трёхграннй наконечник стрелы.

Котёл представляет собой бронзовый сосуд с «бокаловидным» туловом, круглыми ручками и двумя ушками, снизу частично отбитая  круглая ножка-подставка..

Традиция помещения котлов в могилу очень давняя, восходит к позднесрубному периоду. Обряд порчи котла, его разбивания или пробивания острым предметом, для населения донской степи II-I в. до н. э. не характерно. Как массовое явление ритуально испорченные котлы появляются на наших территориях уже в среднесарматскую эпоху.

Т. о., найденный котёл по совокупности признаков относится к раннесарматскому периоду.

С.Ф.Токаренко . ОЧЕРКИ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ

 

 

В каком-то смысле, в отношении знаний о древних народах, мы в равном положении с древними греками, для которых наши территории были на краю Ойкумены — обитаемой земли, на наших землях располагали гипербореев и грифонов  –  разные авторы по-разному. Греки считали, что грифоны были стражами золотых копей скифов.

Горизонты знаний со временем раздвигались, но даже живший в 8 году н.э. Овидий Назон, находившийся в ссылке на берегу Черного моря, писал в своих «Скорбных элегиях»:  «Эти простертые под Эримафейской Медведицей земли не отпускают меня, выжженный стужей край, дольше - Босфор, Танаис, Киммерийской Скифии топи. Еле знакомые нам хоть по названию места. А уж за ними — ничто:  только холод, мрак и безлюдье. Горе! Как близко пролег круга земного предел».

            Греки не знали Танаиса (Дона) выше низовьев, это примерно район нынешнего Аксая, что было результатом не только сложных климатических условий и трудностей путешествия,  –  прежде всего сами кочевники препятствовали проникновению в свою страну, плаванию вверх по реке.

 

 


Увидели ошибку в материале? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter