навстречу 110 летия со дня рождения М.А.Шолохова » МБУК Семикаракорского района «Межпоселенческая центральная библиотека»
Библиотека » Краеведение » Донские писатели » Шолохов М. А. » навстречу 110 летия со дня рождения М.А.Шолохова

МБУК Семикаракорского района «МЦБ»
имени Виталия Александровича Закруткина

Просмотр изображения

навстречу 110 летия со дня рождения М.А.Шолохова


    Страна готовилась отметить 60 – летие великого писателя земли русской. Наш земляк, лауреат Государственной премии В.А.Закруткин написал книгу воспоминаний, вышедшую весной прошлого года под названием «Цвет лазоревый, Страницы о Михаиле Шолохове». В одной из её заключительных глав рассказывает о пребывании Михаила Александровича в нашем районе, когда он летом 1954 года гостил у автора этой книги в станице Кочетовской.


Тёплым июльским предвечерьем, когда солнце садится на кромку ближних донецких холмов, а широкое займище с его дорогами, ериками и надречным лесом кажется жёлто – багряным, Михаил Александрович Шолохов приехал ко мне в станицу Кочетовскую. В этот час люди возвращались с полей. Шолохова увидели, узнали, и вскоре к моему двору потянулись станичники: председатель колхоза с женой, сосед тракторист с женой, рыбаки, вдовы – солдатки.
Мы сидели на веранде. Разговор шёл о колхозных делах, об уловах рыбы на кочетовских тонях. Кто – то вспомнил военные годы. Женщины стали рассказывать обо всём, что им пришлось перенести в пору оккупации. Сидевшие рядом со мной шептали, посматривая на Михаила Александровича:
- Да он совсем простой. И о земле понятие имеет…
- А чего ж – он станичник…
Шолохов внимательно слушал кочетовцев, расспрашивал их о станичных делах, о семьях, а потом, улыбаясь, спросил:
- Ну, а петь ваши кочетовцы любят?
- А чего ж нам не петь.
– отозвалась немолодая вдова – солдатка. – Куда ж без песни денешься? И с горя поём, и с радости…
Полились протяжные песни о дальних походах, о смерти казака на чужбине, об овдовевшей жене и детях сиротах, о коне боевом, обо всём. Что веками и до сих пор поют в казачьих станицах. Михаил Александрович пел вместе со всеми, и видно было, как трогают его эти старинные, сложенные народом песни, с их мудростью и простотой, с жалобами на горькую долю и с разнузданным весельем.
Когда соседи мои разошлись, мы сели с Михаилом Александровичем на ступеньки веранды, закурили. У самой калитки блестел залитый лунным светом Дон, шелестели неумолчные тополи, справа. На излучине, слабо мерцали белые и красные огоньки бакенов.
- Хорошо поют на Дону, - задумчиво проговорил Михаил Александрович.
- И много у нас по – настоящему талантливых людей…
Я рассказал ему об одном из старых кочетовских казаков, заядлом рыбаке и охотнике. В годы гражданской войны побывал он и у белых и у красных, а в Отечественную получил награды, как меткий снайпер. С детства, не зная ни одной ноты, отлично играл на скрипке. В 1943 году, когда разгромленные нашими войсками итальянские берсальеры без оглядки бежали на запад, в одном из разбитых вражеских эшелонов старый казак нашёл целёхонькую скрипку и с тех пор не расставался с ней.
- Послушаешь, как она играет и душа замирает, - сказал я не без хвастовства и не без гордости за своих кочетовцев.
Михаил Александрович посмотрел на луну, усмехнулся:
- Примерно первый час ночи. Ну, что ж, пойдём, послушаем твоего кочетовского Паганини. Если он рыбак и охотник, то не обидится за столь поздний визит.
Мы зашагали пустой станичной улицей.
Старого скрипача дома не оказалось. Возле хаты, под виноградным кустом, хоронясь от июльской ночной духоты. Спала его жена, тучная старуха, которую я хорошо знал. Первого её мужа. Раненного колхозника - коммуниста, немцы – гестаповцы арестовали в конце 1942 года, долго пытали, потом, ничего не добившись, увезли и вместе с другими арестованными кочетовцами бросили живьём в ствол шахты имени Красина. Через несколько лет, погоревав, женщина вышла замуж за одностаничника – скрипача. Человек он был дотошный, любил книги, и зимой долгими вечерами вслух читал своей неграмотной жене разные романы, большей частью исторические. Две зимы подряд читал «Тихий Дон». И надо было видеть, как безутешно плакала пережившая много горя старая казачка, когда ей читали о том, как вели на казнь Подтёлкова и Кривошлыкова, о смерти Петра Мелехова и Натальи, о самоубийстве Дарьи и о том, как Григорий своими руками хоронил убитую Аксинью…
Когда мы с М.А.Шолоховым зашли во двор, я подошёл ближе к спящей старухе и спросил, дома ли хозяин. Женщина повернула голову:
- Нема его, гдей – то на Лебяжьем сетку ставит.
- Жаль, - сказал я, -Передайте ему, что Михаил Александрович Шолохов хотел познакомиться с ним.
Старуха медленно поднялась, укутывая себя простынёй. Посмотрела на стоящего в отдалении Михаила Александровича.
Шолохов? – недоверчиво спросила она. – Тот самый, который про тихий Дон написал?
- Да тот самый.
Озарённая луной, старая казачка стояла молча, не спуская глаз с Михаила Александровича. Потом прислонилась к белой стене хаты и сказала властно:
- Подойди сюда.
И писатель с мировым именем, художник, чьими творениями восхищались во всех концах земли, покорно подошёл к старой неграмотной женщине и остановился перед ней.
- Наклони голову, - сказала старуха.
И, задыхаясь от слёз. Уткнулась в плечо Шолохова и пробормотала глухо:
- Дай я тебя поцелую, родный ты наш…
Так с одинаковой любовью и признательностью относились и относятся к Михаилу Шолохову и писатель – академик Сергеев – Ценский, и Чарльз Сноу и Жан Поль Сартр, и Мартин Андерсен Нексе, и Вайне Линна, и старая неграмотная кочетовская казачка.
Так к нему относится народ.

 


Увидели ошибку в материале? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter